Ранее я читал другие две книги Светланы Алексиевич. Теперь, после просмотра 5-серийного телефильма «Чернобыль», прочитал и «Чернобыльскую молитву». В процессе чтения понял, что многое в телефильме снято на основе тех голосов, которые записала и передала в литературной форме Алексиевич. В этом смысле книга реально дополняет и делает ещё более объёмной картину масштабной трагедии, переданную в фильме.
В своём обзоре телефильма «Чернобыль» я аргументировал, что в нём художественными средствами моделируется ситуация вокруг чернобыльской катастрофы и показывается, насколько наше сознание не было готово к восприятию этого гиперсобытия. Я опирался на перспективу интегрального подхода и психологии взрослого развития, согласно которой взрослая личность продолжает своё психологическое развитие через стадии всё более комплексных и зрелых форм сознания (эти стадии вертикального развития описываются такими исследователями, как Роберт Киган, Джейн Лёвинджер, Сюзанна Кук-Гройтер, Кен Уилбер). Это мегасобытие, смоделированное в фильме, оказалось «выше наших голов», как выразился бы Киган.
Голоса свидетелей чернобыльского взрыва (не просто локального взрыва, но взрыва структурного и тотального) и последовавших за ним событий (сокрытие сведений о реальном положении дел; системные ошибки советских властей в расстановке приоритетов; поступление заражённых продуктов в продуктовые и системы общественного питания; распространение радиоактивных вещей по стране; непонимание жителями, солдатами, ликвидаторами механизмов действия радиации; болезни, мучения, смерти…), приведённые в книге, подтверждают эту догадку о недостаточной ёмкости структуры нашего сознания (как индивидуального, так и коллективного), его неспособности ухватить такое комплексное событие во всей полноте и управлять его последствиями. Фильм Крэйга Мазина лишь подхватил эти свидетельства и облёк их в кинематографическую форму.
Алексиевич показывает, что чернобыльская катастрофа — это атомный взрыв, порвавший наше обыденное, бытовое чувство времени, разрушивший его временем иным, временем физико-космическим, материально-вселенским. Тысячелетия распада радиоактивных веществ, вечные могильники, бесконечно интенсивные (но — видимо, к счастью, — конечные ввиду нашей смертности) страдания сотен тысяч людей, мучительная гибель многих и многих тысяч… радиоактивное наследие, которое будет передаваться из поколения в поколение как завещание будущему.
Чернобыль — это насильственное доведение до нашего сознания совершенно иного представления о Времени. Быть может, исцеление ткани нашего временно́го сознания теперь может произойти лишь через открытие доступа к вневременно́му? Или же мы вырастем достаточно высоко в своей психологической зрелости, чтобы сделать объектом и этот временно́й гиперразрыв? А может, и то, и то?
А пока важно читать «Чернобыльскую молитву», чтобы растягивать наше обыденное сознание и постепенно всё глубже сознавать важнейшую коллективную психотравму, которую получило наше общество. Сознавать, отслеживая собственные механизмы избегания и отрицания этой травмы. Чернобыльская катастрофа взорвала не только наше чувство времени, но и нашу идентичность. Условные государственные границы потеряли значение, а экологические последствия взрыва вышли на планетарный уровень, будто взывая к тому, чтобы поскорее в нас родилось и окрепло планетарное сознание.
С точки зрения интегральной экологии, для фундаментального измерения физиосферы не существует наших биосферных форм жизни и ноосферных административных и политических границ, экономических и идеологических разграничений. Мы сталкиваемся с фундаментальными дочеловечными реалиями, без опоры на которые мы не можем жить, но которые вполне свободно существуют без нас. Когда я учился в школе и там в учебнике приводилась упрощённая схема атомного реактора, я сильно удивился, что такую фундаментальную силу, как энергия атома, используют для того, чтобы нагревать воду и вертеть турбину…