Мы с Таней записали беседу с Рупертом Шелдрейком, биологом, исследователем, основателем теории морфогенетических (формообразующих) полей и морфического резонанса, в его доме в Хэмпстеде (на севере Лондона). Было очень приятно поговорить с Рупертом о науке, эволюции, сознании как полевом феномене и т. д. Интервью будет опубликовано в «Эросе и Космосе», надеюсь, через несколько недель.
Мы обсуждали необходимость более постконвенциональной, целостной науки, которая практикует здоровый скептицизм и рефлексирует по поводу своих базовых допущений. Интересно, что, по мнению Руперта, потенциально много интересного можно найти в архивах советских исследований (например, того, что сегодня называется эпигенетикой). Соприсутствие и диалог с Рупертом — это очень приятный процесс. У меня было переживание ясности, просторности мышления и чёткого многогранного видения. Также Руперт немного рассказал о своём общении с о. Бидом Гриффитсом в Индии.
О взглядах Руперта Шелдрейка и Кена Уилбера
Концепция морфического резонанса и морфогенетических полей, разработанная Шелдрейком и описанная в книге «Новая наука о жизни», играет всё большую роль в моём понимании мира, эволюции и некоторых социальных и психологических процессов. Кен Уилбер тоже всё чаще обращается к пониманию, что существует нечто вроде вселенской памяти, космических привычек. Чем больше мы повторяем какие-то действия (внутренние и внешние) и вступаем в резонанс, тем более наработанным становится поле этих действий. Так мы соучаствуем в эволюционных процессах.
Я неоднократно замечал, как в некоторых контекстах (например, преподавание, ведение групп, консультирование) у меня автоматически и безусильно включается иной режим восприятия и более всеохватное мышление, чем в режиме «по умолчанию». Открываются целые поляны и соцветия перспектив, причём зажигаются они в сознавании одномоментно, тогда как до этого они не были активны и как бы существовали скрытно (subsisted). И в этом ином режиме восприятия можно странствовать по этим перспективам, одномоментно созерцая их как объекты (и метаобъекты) осознавания. Причём это глубоко висцеральный, телесный и тонкотелесный опыт.
Для меня лично это радостное переживание по градусу интенсивности и наполненности витальностью мало что может превзойти (помимо, наверное, чистого безобъектного созерцания, да и то оно, кажется, в единой ткани с таким объёмным сознаванием, а также глубочайших экзистенциально-трансперсональных опытов диалогической интегральной психотерапии и соприсутствия). Если это ситуация преподавания, то речь и лежащая в её основе энергия структурируется согласно смысловым полям той парадигмы, которая в данный момент высвечивается осознаванием.
Медитативно-созерцательные практики, позволяющие нарабатывать доступ к таким формам сознавания, мы тренируем в рамках интегральной медитации и холосценденции.
Yorumlar