Перевод нескольких отрывков из примечательной статьи Томаса Хабиба о роли регрессии в отношениях. Регрессия может играть как негативную, так и положительную роль. По сути, регрессивные состояния (раздражённая злость или уход от контакта) — это плохо выраженная потребность в получении заботы со стороны партнёра.
Секрет хороших интимных отношений, по автору, в том, чтобы не скатываться в симметричное состояние «ребёнка» (в его терминологии это тот, кто принимает заботу), а сохранять на момент интеракции состояние «взрослого» (то есть дающего заботу). Неосознанное скатывание в симметричные отношения «ребёнок — ребёнок» приводит отношения в хаос и жесть взаимного неуслышания. — ЕП
«Интимные отношения пар: регрессия и поддерживающие структуры нижне-правого квадранта»
Томас Хабиб
Отрывки из статьи
Пер. с англ.: Е. Пустошкин (eapustoshkin@gmail.com), клинический психолог
Аннотация:
Отношения в паре могут сильно флюктуировать и быть хаотичными, когда участники пары оказываются неспособны регулировать регрессию, уникально присущую диаде, находящейся в интимно близких отношениях. Одна из проблем, отличающих интимные отношения от всех остальных, это наплыв регрессивных состояний, которые встраивают аспекты самости, связанные с раннедетскими стадиями развития, в настоящее, что затем должно быть переработано парой. В способностях выражать и балансировать регрессию нет столь большой необходимости в неинтимных отношениях. Регрессия включает в себя мощные чувства уязвимости и повышенной чувствительности, которые часто выражаются в форме уходящего (отчуждающегося) поведения или же злости. Активизация через злость своих, вероятно, более ранних неразрешённых проблем вызывает защитный отклик у партнёра. Эта статья изучает центральную роль, которую регрессия играет в интимных отношениях, высвечивает ригидные паттерны, в результате которых проявляется неспособность удовлетворять эту сущностную потребность, описывает модель получения доступа способности пары к переработке и балансировке выражений регрессии и подчёркивает необходимость интегральной осведомлённости в практике терапии пар.
[Источник: Thomas A. Habib, «Intimate Couples: Regression and Lower-Right Supporting Structures», 2014; изначально оригинальная статья планировалась к публикации в «Журнале интегральной теории и практики»]
Джо пришёл домой, не очистившись от стресса, аккумулированного вследствие долгой поездки домой с работы и трудного рабочего дня, прошедшего не очень хорошо. Он в недостаточной мере осознавал, что у него истощение эмоциональных ресурсов, и не осознавал, какие у него могут быть потребности в данный момент или как его жена Эйлин может помочь ему, чтобы переработать напряжения дня. Когда Эйлин не смогла достаточно громко его поприветствовать, когда он зашёл в дом, его раздражение и злость быстро достигли критической точки. Эйлин спросила у него, что он хочет на ужин, и он отомстил ей молчанием. Она встала, вошла в кухню и попыталась обнять его; он её оттолкнул. Это был шаблонный паттерн, который они оба, сами того не осознавая, вновь и вновь воспроизводили в течение многих лет. История развития его личности и связанных с нею неразрешённых ран привела Джо к тому, что он в этот момент стал некоммуникабельным и перестал быть способен получить что-либо из того, что она могла бы дать. Чувствуя себя отринутой, а теперь и расстроенной, Эйлин саркастически спросила: «Да что с тобой не так?» Её критичный тон, по-видимому, поставил её в один ряд со всем, что пошло не так у Джо сегодня, и он закричал: «Со мной всё так!» Она не могла понять, с чем связаны его слова и поведение, и начала паниковать.
Эйлин всегда страдала от чувства, что её не принимают, — этой трещины, которая десятилетия назад была вырезана в её «я»-концепции матерью. «Что я снова сделала не то?» — запротестовала Эйлин без тени сожаления, что ещё более усилило его раздражение. «Почему ты всё время злишься на меня?» — продолжала она, — здесь выявилась неразрешённая проблема, встрявшая в разговор посреди неудавшейся попытки коммуникации. «Ты могла бы хотя бы поздороваться!» — закричал Джо, вложив в свои слова всю накопленную энергию того, что у него пошло не так этим днём. Шок, вызванный его злостью, привёл Эйлин к тому, что она не заметила его отсылки к неуслышанному им приветствию, — а ведь это могло бы стать последним спасительным выходом перед вхождением в набившее оскомину болезненное взаимодействие. Вместо этого она сказала со слезами, текущими по раскрасневшимся щёкам: «Неважно, что я делаю, этого никогда не достаточно. Ты всегда недоволен мной!» Джо в ответ передразнил её плач, и это гарантировало, что их взаимодействие теперь неслось к чему-то более худшему, чем просто ссора. Она выбежала из комнаты. Джо так и не получил ужин или поддержку, в которой он так нуждался. Ни один из участников взаимодействия так и не понял, что произошло, а структура их отношений показала свою неадекватность в том, чтобы избежать впадения в ещё одну мучительную регрессию. Их интимные отношения были попыткой пересечь дорогу на местности без дорожных знаков или ориентиров, которые могли бы указать им путь. Это — а также редкая и недисциплинированная осознанность в отношении внутреннего мира — привели эту пару к тому, что они оказались ужасно не готовы к переработке чувствительных переживаний, возникающих в их интимных отношениях.
Что же здесь пошло не так?
• Оба партнёра пришли к тому, что они оба нуждались в чём-то друг от друга одновременно.
• Ни один из них не был эмоционально готов к тому, чтобы выслушать другого или оказать поддержку.
• В этот микс попали дополнительные проблемы из прошлого.
• Фрустрация из-за плохой попытки к установлению контакта увеличила урон (Gottman, 2011).
• Конкретные потребности так и не были высказаны.
А теперь давайте рассмотрим то же самое взаимодействие, но в сценарии, когда пара готова справиться с плохой попыткой к установлению контакта. В предложенной ниже виньетке Эйлин и Джо заранее установили ниже-правые (НП) правила оперирования, спроектированные для регуляции регрессии:
Эйлин: Джо, что ты хочешь на ужин?
Джо (со злостью): Ты могла бы хотя бы поздороваться!
Эйлин: Прости… я могла бы громче тебя поприветствовать [здесь Эйлин выбрала не персонализировать этот момент коммуникации, то есть не принимать на свой счёт]. Что я могу для тебя сделать?
Джо: Не знаю. У меня был плохой день. Можешь налить мне попить?
Эйлин: Вот, держи. Что ещё я могу сделать?
Джо: Больше ничего. Прости меня.
Что же здесь пошло так?
• Эйлин распознала, что под видом злости скрывается плохо выраженная потребность.
• Она не персонализировала [не приняла на свой счёт] ответ Джо и не отреагировала на него со злостью.
• Избежав отыгрывания реакции, она смогла отодвинуть свои потребности и эмоционально присутствовать для своего партнёра.
• Она осталась сосредоточенной на том, чтобы помочь Джо.
• Почувствовав её незамедлительную и устойчивую поддержку, Джо быстро извинился.
• Плохая попытка Джо установить контакт всё равно оказалась успешной, и пара избежала впадения в хаос.
(С. 44–45)
Блок и соавт. (2014) отмечают мощные чувства, связанные с интимными отношениями, и описывают неспособность регулировать регрессию как «впадение в примитивный и направленный на выживание модус взаимодействия». Это говорит о центральной и уникальной роли регрессии и высоком значении неспособности к её регулированию.
Регрессия в своей благоприятной форме может восприниматься, например, как ласковое обращение или использование уменьшительных ласкательных имён при общении друг с другом между двумя любящими людьми, находящимися в отношениях доверия и чувствующих себя в безопасности друг с другом. Благоприятная регрессия — в сущности своей, здоровый человечный способ осуществления взаимоотношений, поскольку всё, что мы делаем или говорим, находится под влиянием имплицитных памяти и состояний, которые мы выучили в прошлом и которые прорываются в настоящее. Качества, которые позволяют регрессии быть благоприятной, включают в себя ясную формулировку конкретной потребности, избегание излишней опоры на злость и выражение чувства, связанного с потребностью. Например, слова «я волновался, что ты не позвонила, и на меня нахлынули ужасающие фантазии, что я тебя потеряю» гораздо проще правильно истолковать, нежели злобный крик: «Ты думаешь только о себе!» Многие, но не все, чувства уязвимости, или ранимости, являются признаками регрессии к ролям с более ранних стадий развития.
В течение повседневных взаимодействий один партнёр может либо с любовью откликаться на выражения уязвимости другого, либо, к сожалению, неверно их истолковывать и пренебрегать ими, что будет приводить к предсказуемым негативным последствиям. Когда происходит второй вариант, чувства отверженности, брошенности выражаются в форме ярости (что наблюдается весьма часто). Неудивительно, что тенденция индивида чувствовать себя отверженным и следующее за ней выражение ярости являются переживаниями одного континуума. Если родная семья человека включала в себя, к примеру, отца, который эмоционально отсутствовал или проявлял насилие в коммуникации, тогда перенос ярости на отцовскую фигуру в униформе гораздо более вероятен. (С. 45–46)
Правила взаимодействия между «взрослым» [дающим заботу] и «ребёнком» [принимающим заботу]
Ниже предложено краткое обобщение правил успешного взаимодействия между «взрослым» (В) [дающая фигура в данном взаимодействии] и «ребёнком» (Р) [принимающая фигура]. Некоторые из них довольно широко признаны многими теоретиками психотерапии парных отношений и исследователями и применены к нашей модели.
• Тот, кто входит в состояние Р, продолжает в нём находиться, пока не достигнуто завершение ситуации.
• Когда вы в состоянии В, вы можете:
— Рефлексивно слушать;
— Проявить согласие что-то дать или сделать.
• Когда вы в состоянии В, избегайте регрессии в Р (что создало бы нежелательную симметрию на уровне отношений Р) во время, когда ваш партнёр плохо выражает состояние Р.
• Распознайте, что злость — это всегда низкокачественное состояние Р, но всё равно это Р [т.е. состояние потребности в получении заботы].
• Когда вы сами в состоянии Р, поймите, чего вы хотите, до того как начнёте разговор.
• Попытки объяснить себя, защитить свои действия и слишком чувствительно отреагировать — это переключение в Р.
• Когда вы в состоянии Р, поднимайте только одну проблему за раз.
• Ясно сигнализируйте о переключении из состояния В в состояние Р (например: «Ты завершил? Могу ли я рассказать, что чувствовала?»)
• Контролируйте интенсивность проявлений Р или же перестаньте говорить.
• Просите всё, что хотите, когда находитесь в состоянии Р, но и будьте готовы принять отказ. (С. 55–56)
Самоосознавание может привнести элемент сочувствующего (эмпатийного) намерения в то, как мы раскрываем перед другими чувство зависимости и иные аспекты более глубок лежащих слоёв самости. В состоянии Р [«ребёнка», или принимающего заботу] мы привержены тому, чтобы сообщить свои потребности своему партнёру с необходимой ясностью и без злости. Это облегчает партнёру возможность понять, что же в этот момент от него требуется, ответить на эту потребность более эффективно и оставаться в состоянии В [«взрослого», или дающего заботу], пока не будет достигнуто удовлетворительное равновесное состояние.
Знакомство с нашим внутренним миром и серия успешно осуществлённых взаимных коммуникаций в конечном счёте оказываются возможны, когда искусно оперирующий Р участвует в вовлечении людей и облегчении соучастия. Мы начинаем осознавать, что люди чувствуют привилегию в том, чтобы быть включёнными в круг наших личных потребностей. Благодаря нашему самораскрытию они переживают собственные открытия, утверждаются в своей ценности и чувствах любви. Мы научаемся тому, что зависимость и уязвимость (или ранимость) — это подарки, которые мы дарим людям, с которыми чувствуем себя безопасно, находясь в доверительных отношениях.
Наша способность выражать здоровые формы Р позволяет нам восстанавливать жизненные силы, а также устанавливает траектории вертикальной интеграции того, что в ином случае оставалось бы в качестве [вытесненного или подавленного] теневого материала. Наконец, это улучшает качество нашей роли в состоянии В посредством информированного осознавания того, как мы сами регрессируем в Р. (С. 57)
Интегральная модель AQAL особенно хорошо применима к выработке концептуального понимания процессов интимных отношений в парах, а также способствованию их развития и исцеления.
В интимной близости все мы, конечно же, пытаемся «прыгнуть выше головы» (Kegan, 1994), если учитывать, что наши высшие надежды и устремления рутинно сталкиваются с нашими самыми регрессивными проявлениями. Почти каждый человек знаком с тем, насколько трудными и неуправляемыми могут становиться интимные отношения. Отчасти это связано с тем, что интимная встреча — это отношения, в которых незнакомые и множественные аспекты истории наших стадий развития выявляются и соединяются. Наши культуры отводят очень ограниченное время подготовке молодых людей к вступлению в парные отношения. И всё же пара неотъемлемо функционирует в качестве краеугольного основания семьи.
Отсутствие интегральной системы координат приводило к тому, что подавляющее большинство исследователей и практиков оставалось лицом к лицу с колоссальной сложностью проблемы, не имея на вооружении интегрирующей теории. Интегральная модель предоставляет в распоряжение концептуальную сетку, при помощи которой можно разбираться в сложностях интимных отношениях, также она гарантирует, что мы будем осуществлять всеобъемлюще цельное эмпирическое изучение вопроса, и в перспективе открывает возможность создать всеохватный подход к интимной близости. (С. 57)
Вы можете записаться на психологическую консультацию: www.pustoshkin.com/consulting