На наш взгляд, такие наблюдения подтверждают сходство в патогенном отношении обычной истерии с травматическим неврозом и дают право расширить понятие «травматической истерии». Ведь при травматическом неврозе причиной болезни является не ничтожная физическая травма, а сам испуг, травма психическая. Аналогичным образом, судя по результатам наших изысканий, поводом для появления многих, если не большинства, истерических симптомов служит то, что следует назвать психическими травмами. Травматическое воздействие может оказать любое событие, которое вызывает мучительное чувство ужаса, страха, стыда, душевной боли, и, разумеется, от восприимчивости пострадавшего (равно как и от условий, указанных ниже) зависит вероятность того, что это происшествие приобретет значение травмы. Нередко при обычной истерии вместо одной крупной травмы обнаруживается несколько парциальных травм, образующих группу происшествий, которые лишь в совокупности могли оказать травматическое воздействие и связаны друг с другом потому, что отчасти является фрагментами истории страданий. Бывает, что обстоятельства, сами по себе, казало бы, безобидные, за счет совпадения с действительно важным событием или моментом особой раздражительности приобретают значение травмы, которые не могли бы иначе приобрести, но которое с этих пор сохраняют.
Однако причинно-следственная связь между побудительной психической травмой и истерическим феноменом заключается не в том, что травма как agent provocateur (возбудитель болезни), вызывает симптом, который затем, обретя самостоятельность, остается неизменным. Скорее следует утверждать, что психическая травма или воспоминание о ней действует подобно чужеродному телу, которое после проникновения внутрь еще долго остается действующим фактором <…>.
Сначала, к великому нашему изумлению, мы заметили, что отдельные истерические симптомы исчезали раз и навсегда, когда удавалось со всей ясностью воскресить в памяти побудительное событие, вызывая тем самым и сопровождавший его аффект и когда пациент по мере возможности подробно описывал это событие и выражал аффект словами. Воспоминания, лишенные аффекта, почти никогда не бывает действенными; психический процесс, который развивался первоначально, нужно воскресить как можно ярче, довести до status nascendi (момент зарождения) и затем выговорить.
<…> [П]обудительное происшествие каким-то образом продолжает оказывать воздействие еще в течение многих лет, но не косвенно, не посредством промежуточных звеньев причинно-следственных цепочки, а непосредственно, как возбудитель болезни, подобно душевной боли, воспоминание о которой в состоянии бодрствующего сознания еще долго вызывает слезы: истерики страдают по большой части от воспоминаний.
— Зигмунд Фрейд, Йозеф Брейер, «О психическом механизме истерических феноменов» (1893)
(Брейер Й., Фрейд З. Предуведомление: О психическом механизме истерических феноменов // Зигмунд Фрейд. Собрание сочинений в 26 томах. Т.1. Исследования истерии. Пер. с нем. Сергея Панкова. — СПб.: Восточно-европейский институт психоанализа, 2005. С. 19–22.)