Несколько лет назад я прочитал книгу Флита Мола «Дхарма в аду». Мол был приговорён к 30 годам заключения, но в итоге в тюрьме он провёл 14 лет. В тюрьме он практиковал медитацию дзэн и ваджраяны и социальное служение. Это ему помогло найти себя в жизни, он основал ряд организаций по практике осознанности в тюрьмах и хосписах.
Книга мне понравилась, и я её переслал Саше Нариньяни как драгоценность, а Саша уже издал её в серии «Самадхи» (к сожалению, «Дхарма в аду» была опубликована пока только в электронном виде, — надеюсь, что увидит свет и на бумаге когда-нибудь).
Позднее в той же серии «Самадхи» Саша публиковал книгу Лы Кыонга «Будда в тюрьме. Записки тюремного капеллана», — как ясно из названия, освещающую тему буддийской духовности и тюрьмы с другой стороны. Это тоже приятная книга, вдохновившая меня на размышления о свободе и несвободе, сострадании, милосердии и роли духовности в различных условиях жизни.
Лет за восемь — девять лет до этого я прочитал автобиографию В. В. Налимова «Канатаходец», в которой он рассказал в том числе о десятилетиях, проведённых в ГУЛаге, и том, как ему помогла духовная практика медитации, почерпнутая у мистиков-тамплиеров.
Налимов В. В. Канатоходец. М.: Прогресс, 1994.
В связи с этими искрами, освещающими что-то важное о бытии в тюремном заключении и несвободе, я обратил внимание на интервью Эльмана Солтаханова, в котором тот рассказывает о своём опыте буддийской медитации в российской тюрьме.
«Тюрьма как духовная практика»
«В 2016 году Эльман Солтаханов был осужден за хранение и подготовку к сбыту наркотических средств и хранение огнестрельного оружия. Вину он частично признал и теперь отбывает наказание. За время заключения Эльман принял буддийское прибежище и стал активно практиковать медитацию. Как тренировка ума помогла ему изменить восприятие жизни, он рассказал Plus-one».
Несколько цитат из интервью
«В тюрьме бежать от себя трудно. Одурманить свой ум нечем: нет шопинга, кино, музыки, секса — ничего нет. Если человек вам не по душе, то от него никуда не уйти. Вас будет сводить с ума его поведение. Вам будет казаться, что причина в нем: он плохой, но изменить его вы не можете. Вы можете только изменить свой взгляд на вещи. Понять и принять. Наше „я“ желает, чтобы все вокруг было по-нашему. Других „я“ для нас не существует, мы с ними не считаемся. Как сказал один лама: „В сердце своем мы и прокурор, и судья, и следователь, и полицейский, и тюрьма“. Своим вниманием мы схватили человека. В сердце своем осудили его. Вынесли приговор. И вот он в темнице. А мы идем спать спокойно, даже не думая, что можем быть неправы. И думаем о том, какая сволочь этот судья, который так несправедливо осудил нас».
«Конечно, я тоже молился, но в какой-то момент перестал просить и начал благодарить. С этого момента все изменилось, я вспомнил о медитации. Впервые с ней я познакомился на воле. За пару лет до ареста. Мой друг, видя мои кружения вокруг одних и тех же проблем, предложил мне посетить восьмичасовое учение о медитации. Буддизм был для меня странным язычеством. Однако после практики изменение в себе я почувствовал сразу. В большинстве случаев жизнь обычного человека сводится к примитивным ответным реакциям на раздражение извне. Вас оскорбляют — вы оскорбляете в ответ. После практики я оказался в час пик в толпе людей, и несколько человек нагрубили мне. Обычно я грубил в ответ, но тогда я с удивлением обнаружил, что вместо злости у меня проснулось чувство сострадания к ним. Как будто я увидел причину их поведения — омрачение, поразившее их, как болезнь. Мне было жаль этих людей, а моя реакция сама по себе сгладила ситуацию, и люди тоже успокоились».
«В тюрьме вас изолируют не от общества, а от возможности побыть одному».
«Если бы не медитация и буддийское воззрение, тюрьма осталась бы для меня тюрьмой. Местом, в котором я бессмысленно проведу 11 лет своей жизни. Важным стало осознание того, что все вокруг — это отражение моего ума. Для меня начался новый этап в практике. От созерцания, успокоения и развития однонаправленности внимания я перешел к практикам бодхичитты — учению о любви, сострадании и единстве всего.
В постоянной суете и шуме очень трудно практиковать. Я узнал, что Гарчен Ринпоче, отсидевший в китайской тюрьме 20 лет, основной практикой считал тонглен (практика замены себя на других). Очень часто, когда я уставал и мне становилось плохо, я молил, чтобы все, кто испытывает что-то подобное, избавились от своих страданий и все их страдания перешли мне. Также я вспоминал слова учителя. Когда его спросили, чего он боялся больше всего, сидя в тюрьме, он сказал: „Я боялся потерять сострадание к китайцам“».
Рекомендую прочитать интервью полностью. Пусть все будут свободны и счастливы.
Opmerkingen